Выборы в Азербайджане: анализ ситуации

11 апреля в Азербайджане состоятся внеочередные президентские выборы. Напомним, что по плану выборы должны были пройти в октябре. Перенос даты выборов правительство обосновало тем, что с мая текущего года в Азербайджане состоится множество важных международных и местных мероприятий, среди которых 100-летие создания Азербайджанской Демократической Республики, Международный гуманитарный форум и другие. «Большинство этих мероприятий приходится на конец года и совпадает с выборами. Поэтому и было принято такое решение», - отметил в своем февральском заявлении помощник президента АР по общественно-политическим вопросам Али Гасанов. Кроме того, он подчеркнул, что в международной практике считается целесообразным проведение выборов в начале года. «Это также позволяет более эффективно выполнять социально-экономические задачи», подчеркнул Али Гасанов.

Последняя фраза Гасанова особенно интересна в контексте набирающего темпы процесса обновления кадров и активных реформ, нацеленных на улучшение бизнес-среды, развитие частного предпринимательства, привлечение зарубежных инвестиций и развитие туризма. За последние годы  Ильхам Алиев сменил нескольких министров, некоторые министерства были объединены, были созданы новые государственные агентства. Резкое падение цен на энергоносители в мире стало весьма неприятным сюрпризом для правительства, перед которым сегодня стоит задача форсировать диверсификацию экономики. О том, что пора «забыть про нефть и газ», президент Алиев впервые заявил в 2015 году и повторил этот тезис в ходе своего участия на Всемирном Экономическом Форуме в Давосе в этом году. Внеочередные реформы могут стать необходимым мандатом доверия для ускорения экономических реформ, которые неизбежно будут иметь болезненные последствия, в том числе, и для самой властной элиты.   

Возможные иные причины внеочередных выборов

Помимо официальной версии, высказывались и иные предположения со стороны экспертного сообщества. Так депутат Милли Меджлиса и политолог Расим Мусабеков считает, что в решении правительства свою роль сыграл, в том числе, процесс урегулирования нагорно-карабахского конфликта – Азербайджан желает «закрыть» вопрос президентских выборов пораньше, чтобы у Армении, где также в апреле вступают в силу конституционные поправки, не было возможности затягивать продолжение переговоров до октября. Еще одной версией является то, что официальный Баку намеренно сыграл на опережение, предвидя попытки вмешательства зарубежных сил во внутриполитический процесс, запланированные на второе полугодие 2018 года. Подтвердить или опровергнуть все эти предположения не представляется возможным, однако однозначно сбрасывать их со счетов в качестве спекуляций также не стоит. То, что Армения не против воспользоваться возможностью отложить прогресс на переговорах, который неизбежно предполагает крайне «неудобный» для армянской власти вывод армянской армии с части оккупированных территорий, новостью не является. Точно также в прошлом неоднократно были зафиксированы попытки глобальных и региональных игроков оказать в предвыборную фазу давление на азербайджанские власти, которые упрямо не желают делать однозначного выбора в пользу более тесной интеграции с Россией или Западом – что, впрочем, становится все сложнее в условиях растущего противостояния на международной арене.  

Геополитические вызовы

На самом деле, той неопределенной геополитической ситуации, в которой находится официальный Баку, не позавидуешь. Нерешенность вопроса оккупации Нагорного Карабаха и прилегающих семи районов, а также взрывоопасная ситуация в конфликтном регионе в значительной степени подрывают иммунитет Азербайджана к внешним вызовам. Карабах – это потенциальная угроза для стабильности внутри страны и во всем регионе, и, бесспорно, эффективный рычаг давления на нее со стороны «менеджеров» урегулирования. Вместе с тем в последние годы произошло переформатирование региональных альянсов и осей сотрудничества, что поставило Баку перед необходимостью корректировки традиционной «маятниковой» внешней политики между Россией и Западом. Если десять лет назад можно было говорить о наличии двух осей Москва-Ереван-Тегеран и Анкара-Баку-Тбилиси при твердой поддержке Вашингтона, то сегодня эти форматы настолько размыты, что говорить о них более не приходится.

Так, параллельно с разрядкой международной обстановки вокруг иранской ядерной программы, азербайджано-иранские отношения в последние годы прошли трансформацию от холодного взаимного недоверия и еле скрываемых идеологических противоречий до весьма прагматичного и подкрепленного конкретными проектами регионального партнерства, которое затрагивает даже оборонную сферу. В последние годы тональность в отношениях между двум странами кардинально изменилась, вопросы религиозного влияния Ирана на азербайджанских верующих или же вопросы иранских азербайджанцев более не являются темами, доминирующими на ирано-азербайджанской двусторонней повестке. Об усилении доверия между сторонами и нацеленности на долгосрочное партнерство свидетельствует решение Азербайджан выделить Ирану кредит в размере 500 млн. долларов США для строительства железной дороги Решт-Астара. О потеплении двусторонних отношений говорит также и то, что в марте этого года Азербайджан решился значительно упростить визовый режим для граждан Ирана – они смогут получать визу сразу по прибытии в аэропорту. Эксперты, знакомые с азербайджано-иранской проблематикой, отмечают особое значение и символику подобного шага Баку, долго не решавшегося делать иранцам поблажки в визовых вопросах.

Между тем, по-прежнему сохраняются высокие риски для полноценного долгосрочного двустороннего сотрудничества из-за резко негативного отношения американского президента Трампа к «ядерной сделке» и вероятности введения новых экономических санкций против Ирана, которые ограничат возможности других стран совершать сделки с ним. Если международная ситуация вокруг Тегерана вновь будет нагнетаться, а на подобную вероятность указывает жесткая позиция Вашингтона и Тель-Авива, то Азербайджану, как и другим странам региона, придется учитывать эти факторы в своих экономических и политических отношениях с южным соседом – особенно, с учетом крепких азербайджано-израильских связей.

Азербайджан-Турция: от «младшего брата» к равноправному партнеру

Турция, являющаяся ближайшим союзником и важным мостом Азербайджана к Западу,  более не может рассматриваться в качестве полноправного члена западного альянса, даже, несмотря на ее участие в блоке НАТО. Сегодня эта страна фактически отрезана от перспективы европейской интеграции, а из-за противоречий в курдском вопросе и сирийском конфликте она находится в крайне натянутых отношениях и с США. В ее связях с Западом по линии НАТО также не все гладко, свидетельством чему стало симптоматичное решение Анкары о покупке российских систем ПВО «С-400», несмотря на громкие протесты своих союзников по альянсу. Наконец, и сам «Запад» в его классической политологической трактовке в последние годы в значительной степени дезинтегрируется. Протекционистская политика Дональда Трампа и его жесткие требования к ЕС в вопросах безопасности создали глубокую трещину в трансатлантических отношениях (в этом отношении «российская ядерная угроза» и дело Скрипаля пришлись очень кстати с точки зрения символической солидаризации западного сообщества). В то же время, и политическая интеграция национальных государств внутри самого Евросоюза существенно ослабла после миграционного кризиса и Brexit. На этом фоне отношения Баку с Анкарой, хоть и продолжают оставаться полноценным стратегическим союзом, претерпели определенные изменения.

Азербайджан является важным экспортером газа в Турцию, занимая более 11% доли рынка, и крупным инвестором – суммарные инвестиции Азербайджана в эту страну к 2020 году составят $20 млрд. Самое позднее после подписания армяно-турецких протоколов Азербайджан продемонстрировал, что его роль «младшего брата» в связке Анкара-Баку вовсе не является чем-то самим собой разумеющимся.  Так азербайджанскими усилиями заключенные в 2008 году армяно-турецкие Цюрихские протоколы были привязаны к прогрессу в нагорно-карабахском урегулировании, а весной этого года Армения окончательно отказалась от них – к большому удовлетворению Баку. Сегодня Азербайджан и Турция на правах равных партнеров реализуют совместно инициированные энергетические и транспортные проекты. Если раньше Азербайджан шел во внешнеполитическом фарватере Турции и официально декларировал «европейскую интеграцию» в качестве конечной цели, сохраняя при этом свои эксклюзивные отношения с Россией и странами бывшего СССР, то сегодня наблюдается взросление азербайджанской внешней политики. Турция, по известным причинам, более не является для Баку «окном в Европу», да и европейская интеграция в ее первоначальном смысле в виду ряда обстоятельств более не так притягательна для Азербайджана.

Между Россией и ЕС

Первоначальные интеграционные модели, которые предлагал Брюссель странам-членам «Восточного партнерства», оказались Азербайджану не выгодны и неинтересны ни экономически, ни политически. Одновременно в последние годы была свернута деятельность большинства институтов влияния Запада на гражданское общество в стране – очевидно, в качестве мер по профилактике революционных настроений в стране.

Это, впрочем, не значит, что Баку отказался от курса на сближение с Евросоюзом – европейское направление остается приоритетным для азербайджанской политики, европейский газовый рынок является ключевым для Азербайджана в контексте проектов TANAP и TAP. Сегодня официальный Баку в своих отношениях с Брюсселем делает акцент на энергетическом партнерстве, экономическом сотрудничестве и внедрении новых технологических стандартов. Политическая поддержка Брюсселя в вопросе Карабаха при этом довольно сдержанна, так как европейцы, исходя из собственных геополитических интересов, одновременно активно работают с армянской стороной на долгосрочную перспективу вывода этой страны из орбиты российского влияния, и потому не желают портить отношений с Ереваном. Ценой большей лояльности Европы, вероятно, мог бы стать резкий антироссийский крен в политике Баку, однако азербайджанское правительство достаточно прагматично, чтобы оценить роль регионального гегемона России для стабильного развития экономики и безопасности страны.

Подобная позиция правительства Ильхама Алиева – «сотрудничество без вмешательства во внутреннюю политику и не за счет ухудшения отношений с третьими странами» – вызывает, однако, критическое отношение со стороны евроцентристских сил. Не случайно, что такие европейские столицы, как Амстердам и Берлин, стали местом постоянной дислокации оппозиционных активистов – они беспроблемно получают статус беженцев в Европе, при небольшой поддержке западных источников финансирования ведут активную антиправительственную информационную деятельность и подтягивают рядовых азербайджанских мигрантов в «оппозиционный цех». Здесь следует учитывать, что многие мигранты, покинувшие страну, как правило, делали это по причинам недовольства теми или иными условиями на родине и, соответственно, априори более критичны к азербайджанскому правительству.

«Европейская мечта» радикальной оппозиции за рубежом

Столкнувшись с ограничением возможностей активно работать с гражданским обществом непосредственно на азербайджанской территории, Европа последние несколько лет разрабатывает альтернативный инструмент «мягкого давления» на Азербайджан в виде поощрения деятельности политэмиграции и оппозиционных СМИ европейского базирования. Это не характеризует европейские страны ни с плохой, ни с хорошей стороны – просто такова политическая реальность и методы работы глобальных игроков во всем мире. При этом европейцы очевидно сталкиваются с проблемой качества политэмигрантов – ведь «беженцами» уезжают, в подавляющем большинстве, граждане невысокой рабочей квалификации. Высококвалифицированные мигранты, как правило, находят хорошо оплачиваемую работу по регулярной трудовой визе, и у них нет ни времени, ни желания бегать по городу, расклеивая плакаты «Долой диктатуру» или же выкладывать в Youtube видеоролики с матерщиной в адрес правительства, как это делается сейчас, в канун выборов.

Многие азербайджанские оппозиционеры, обосновавшиеся на Западе, предпочитают революционные изменения в Азербайджане, сопровождающиеся полной ломкой всей политической системы государства. История знает примеры осуществленных на зарубежные деньги революций и их последствия – здесь уместно вспомнить противоречивший национальным интересам России, но соответствовавший целям терпевшей поражение в первой мировой войне Германии Брест-Литовский мирный договор, подписанный советскими революционерами после их прихода к власти. Из современных и более актуальных примеров можно привести Евромайдан на Украине – вне зависимости от оценки российской роли в Крыму и на Донбассе – идеологи и спонсоры революции не могли не предвидеть, что ее итоги больно ударят по национальным интересам страны, что и произошло в конечном счете.

Так что же может принести потенциальная «прозападная» (а не прозападной она не может быть по умолчанию, с учетом того, откуда и на чьи средства ведет свою «интернет-борьбу» политэмиграция) революция в Азербайджане? Всеобщее благоденствие, европейскую демократию, отсутствие коррупции и немецкие зарплаты? Именно такой нарратив преобладает в оппозиционной информационной пропаганде, построенной на противопоставлении высоких стандартов жизни в Европе и, бесспорно, значительно более низких в Азербайджане. Стремление к высокому «европейскому» уровню жизни абсолютно нормально и объяснимо, хотя и здесь не стоит забывать, что в Румынии или Болгарии – также странах ЕС – эти условия не многим выше, чем в Азербайджане, и те же румынские и болгарские граждане массово уезжают в западноевропейские страны, работая на зарплаты и позиции, на которые никогда не согласятся пойти работать немцы или голландцы. Также азербайджанские товары не станут в одночасье конкурентоспособными на европейском рынке, а ключевой для Азербайджана российский рынок может закрыться в случае ухудшения в отношениях с Москвой.

Может быть, будет решен нагорно-карабахский конфликт на справедливых условиях в случае гипотетического прихода к власти радикальной «прозападной» оппозиции? Едва ли ЕС откажется от равноудаленной политики в конфликте, так как интерес по выдавливанию российского влияния из Армении никуда не исчезнет. Скорее, наоборот – либо конфликт разгорится с новой силой в условиях испортившихся отношений с Россией, что существенно снизит шансы на успех в военном противостоянии с Арменией, где, к слову, размещены российские военные базы. Либо же будет заключен кавказский «Брест-Литовский мир», то есть, на крайне невыгодных Азербайджану условиях. Западный интерес заключается в том, чтобы конфликт был разрешен и, тем самым, были максимально ограничены возможности российского влияния на Азербайджан и Армению. Будет ли решение учитывать территориальную целостность Азербайджана, ЕС и США мало беспокоит, и потому ответ – скорее нет, чем да. Вероятнее всего, важным движущим мотивом условных революционеров является смена элит и, в конечном итоге, перераспределение ресурсов страны в пользу новой элиты. Выиграет ли от этого простой народ – большой вопрос.

Послесловие

Победа Ильхама Алиева на предстоящих выборах мало у кого вызывает сомнение. Среди зарегистрированных кандидатов нет лиц, которые могли бы составить конкуренцию действующему главе государства. Традиционная оппозиция, объединенная в Национальном Совете Демократических Сил, решила дружно бойкотировать выборы. Ее сторонники собираются на митинги на бакинском стадионе «Мехсул» - последний санкционированный митинг, по официальным оценкам, собрал 1500 человек. Сами организаторы говорят о 10 тысячах участников, хотя фотографии с митинга показывают, что реально людей собралось значительно меньше. Проблема малочисленности современной азербайджанской оппозиции заключается не только и не столько в отсутствии в стране недовольных своим положением – их всегда и везде бывает достаточно – а, скорее, в неспособности предложить им больше, чем может предложить государство. Оппозиция делает ставку на голые лозунги и былой авторитет своих лидеров, а не продуманные политические программы, составление которых требует серьезных интеллектуальных ресурсов – а именно их сильно не хватает классическим оппозиционным партиям вроде «Народного фронта» или «Мусават». Немаловажным фактором, подрывающим доверие к оппозиции, является также и то, что лидеры этих партий бессменно возглавляют их последние 15-20 лет, несмотря на многочисленные проигранные ими парламентские и президентские выборы. В европейских демократиях, которые они регулярно ставят в пример в ходе выступлений, председатели провалившихся на выборах партий без лишних слов уходят в отставку – в Азербайджане же ничего подобного не происходит. Эта нестыковка настолько очевидна, что их критика относительно долгого президентства Алиева в масштабе государства не может быть воспринята всерьез как минимум до тех пор, пока они сами не готовы действовать иначе в масштабе собственных партий.

Не в последнюю очередь по этой причине образованные и политически активные кадры не идут в оппозиционные партии, а предпочитают работать либо в частном секторе, либо же на государственные и связанные с ним структуры – тем самым, своими знаниями и опытом внося вклад в реформирование государства и обновление политической элиты страны. Стратегической задачей государства при этом является улучшение функционирования социальных лифтов, поскольку на этом зиждется долгосрочная стабильность любой политической системы. Вопрос «политэмиграции» в Европе также следует рассматривать и с этого угла – нереализованный потенциал некоторых граждан в своей стране может быть использован за рубежом. Но очевидно, что уже не в интересах Азербайджана.